Она стояла у дверей наркодиспансера...

[noa_anuta]

Как всем, разумеется, известно, каждый иностранец, рвущийся жить в России, обязан пройти кучу разных медицинских проверок. В число их входит анализ на ВИЧ, кожные заболевания, туберкулез, наркоманию, что-то еще и что-то еще. Ну что ж, надо – значит надо! Преисполненная решимости победить российскую бюрократическую деньговыжималку я решила не задумываться о том, насколько дебильной должна быть страна, чтобы требовать анализы на туберкулез, кожные заболевания, что-то еще и что-то еще у человека, приехавшего из страны с лучшей медициной в мире. Ну я понимаю, явилась бы я в белую-пушистую-не знакомую со СПИДом и туберкулезом Россию из какой-нибудь страны типа Эфиопии – рвение органов проверить меня вдоль и поперек было бы простительно. Но бляха-муха, они в своих допотопных поликлиниках решили качество израильского здравоохранения проверять? Ладно, я действительно решила об этом не думать. В планах на ближайшую неделю у меня посетить... кхм... четыре разных диспансера, находящихся на расстоянии нескольких десятков километров друг от друга. По два раза. Минимум. Что ж, нужно же когда-нибудь начинать жизнь настоящего советского - тьфу, блин! – этого, как его... российского гражданина. На старт, внимание, марш!

 

 

Условие задачи: есть четыре разных места, где берут разные анализы. Нет, я еще не совсем отупела от общения с миграционной службой, я догадалась спросить, можно ли сделать все это в один день и в частной клинике. Ответ «девушка, сказано именно в этих конкретных государственных диспансерах – значит в этих конкретных государственных диспансерах» меня почему-то нисколько не удивил и не огорчил. Что явно свидетельствует о моей удивительной способности морально адаптироваться в любом Зазеркалье.

 

Первым по списку – кожно-венерологический диспансер, дозвониться до которого нет никакой возможности. Будучи дамой настырной, я таки нашла его в сети (нету у них сайта, нету) и выяснила, что работает сие славное заведение с девяти до восьми. Сверилась с листочком, висевшим на стенде в УФМС. Точно, с девяти до восьми. Ну, думаю, хоть что-то хорошее есть в этой стране, ишь ты, заботятся о гражданах, чтоб не пришлось им, гражданам, отпрашиваться с работы для проверки на сифилис...

 

Вид тетеньки в окошечке регистратуры диспансера заставил мой мозг бешено работать. Мне стало ужасно интересно, каким образом такую ба-альшую тетеньку засунули в такое ма-аленькое окошечко. Окошечко это напоминало дырку для воздуха, которую прокручивают в коробках из-под обуви, чтобы перевозить в них только что купленных морских свинок. Но когда стокилограммовая морская свинка открыла рот, любопытства у меня поубавилось.

-Девушка, вам не сюда, я-то тут при чем? Вам на третий этаж, в платное.

-Хорошо, спасибо.

-Что «спасибо»? Закрыты они, они до двух работают.

-Как до двух? А написано - до восьми.

-Так это весь диспансер до восьми, а они – до двух.

-А что ж вы этого нигде не указываете?

-Ну так вот, теперь вы знаете.

Я решила не расстраиваться. В конце-концов, погода хорошая, покатаюсь-ка я на троллейбусе. Я все не могу нарадоваться на вид московских троллейбусов. Тех самых! С крышей, протекающей во время дождя! С надписями масляной краской на стеклах, сделанными по с детства знакомому трафарету! Со средней ступенькой, которая иногда бьет током, если на нее подняться, такой узенькой, что скатиться с нее и расшибить себе голову – раз плюнуть. Мои родные троллейбусы, на которых я все детство часами каталась через всю Пермь: в садик, в школу, в музыкальную школу... Так, о троллейбусах я могу разглагольствовать до бесконечности, лучше вернемся к замечательной российской системе здравоохранения.

 

На следующий день я приезжаю в диспансер в половине второго, поскольку уже знаю, что очередей там не бывает. Откуда я это знаю? Из очереди в УФМС. Нет более верного источника информации, чем очередь перед заветной дверью отдела по временному проживанию. Состоит эта очередь из людей, которые прошли семь кругов ада, которые практически живут в этом душном помещении без стульев. Если кто смотрел Ширли-Мырли, может сравнить этих людей с Табаковым-Сухадрищевым. Ни сайт Федеральной миграционной службы, ни интернет-форумы, ни бесконечные стенды в переполненной приемной не дадут вам и сотой доли бесценных знаний, полученных этими людьми за время хождений по мукам. Всегда слушайте, что говорят в советских – тьфу, блин! – этих, как их... российских очередях! Это сэкономит вам кучу времени и денег!

 

Я поднимаюсь на третий этаж и в дверях сталкиваюсь с женщиной в белом халате.

-Девушка, вы куда?

-К вам, анализы на РВП сдавать. (Прим.: РВП – разрешение на временное проживание, которое так никто давно не называет).

-Вы что, девушка? Мы принимаем только до часу!

-А мне внизу в регистратуре вчера сказали, что до двух. Я сюда уже второй раз приезжаю. Неужели придется ехать еще раз? (Все это – с широко раскрытыми наивными глазами, в которых стоят слезы, по-детски нежным голосом и со сжатыми в надежде руками.)

-Ох, ну я прямо не знаю... Ну погодите, я проверю, может, курьер, который кровь в лабораторию отвозит, еще здесь.

Господи, ну для кого она комедию ломает, а? Я ж этого курьера сама вижу, вот же он передо мной сидит на стуле, болтает с молоденькой охранницей, которая попеременно белеет-розовеет и уж точно ничего не охраняет.

-Вася, ты уже едешь? Тут еще девушку подождать надо!

Вася даже не поворачивается.

-Нормально, подожду, пускай не торопится.

Меня посылают в кабинет, где меня встречает здоровенная врачиха, безучастно кивающая на стул.

-Вещи на кушетку, документы сюда, сами на стул садитесь.

Пока она заполняет бумажки, я осматриваю кабинет. Прямо передо мной стоит закрытая пластмассовая коробка, на которой красуется этикетка «Чистые одноразовые иглы». Я обдумываю сочетание слов «чистые» и «одноразовые», и мне становится нехорошо, особенно учитывая, что я нахожусь в заведении, где людей проверяют на СПИД. Врачиха отрывается от бумажек, подходит ко мне. Я быстренько представляю себе торжественные похороны моего любимого кота Сильвера, на глаза моментально навертываются слезы.

-Только вы, пожалуйста, не больно, ладно? Я ужасно игл боюсь.

Она как-то на глазах добреет, начинает улыбаться, разговаривает со мной как с ребенком.

-Ничего, больно не будет, не бойтесь. Кулачок сожмите... Больно? Ну и хорошо, разожмите. Вот и все. Я вас понимаю, сама уколов боюсь.

Она действительно взяла кровь очень осторожно. И игла оказалась действительно новенькой, одноразовой. Хм, зачем же там все-таки было слово «чистые»?..

 

Дальше – кожник. Я захожу в кабинет, где сидит старушенция, на мое присутствие никак не отреагировавшая. Она словно вросла в стул и в этот кабинет, как папаша Джонни Дэппа врос в корабль в последних «Пиратах Карибского моря».

-Документы сюда, вещи на кушетку, сами на стул. Как ваша фамилия?

-Гордон. –Как? –Гордон.

Она аккуратно записывает «Горден».

-Там «о», а не «е».

–Где «е»? Ах, тут. Да... Имя как?

-Ноа. Эн-о-а.

Старательно выводит большую «Э» с точкой. Я снова ее поправляю. Глуховата? Или просто уже давно в маразме?

-Где проживаете?

Называю адрес, по которому я пока что не зарегистрирована. По правилам она должна потребовать у меня бланк регистрации, но ей так же наплевать на бланк, на меня и на свою работу, как мне – на ее диагноз.

-Свитер поднимите. Отлично. Повернитесь. Все.

Все это – не поднимая глаз от бумаг. Я с тем же успехом могла бы стоять там в скафандре или покрытая чешуей, диагноз был бы таким же. Эх, сводить бы ее разок на обследование к израильскому кожнику, чтоб посмотрела, чем на самом деле должны заниматься ее коллеги!

 

Но больше всего меня порадовал наркологический диспансер. Во-первых, выглядит он вот так.

 

Внутри еще хуже, поверьте. Ну да господи, чего им, наркоманам, роскошные хоромы возводить, верно? А то, что сюда иностранцев присылают – ну дык мы ж стараемся предстать перед ними, непрошенными заморскими гостями, во всем своем величии...

-Израильтянка?!!!! – Это наркопсихолог. Толстый, ленивый, как обожравшийся кот.

-Да, а что?

-Да как же это вас угораздило? Вы у нас первый случай. Чего вам в нормальной стране не сиделось?

-Обстоятельства.

-Обстоятельства... Мой вам совет, бросайте это все и езжайте куда угодно, подальше отсюда. Вы тут уже две недели? Еще не тошно?

-Тошно. Но я упорная.

-Упорная... В Эйлате в декабре тепло? Купаться можно? А то в Египет надоело, на Мальдивы дорого, а Эйлат вроде как неплохой вариант.

-Как повезет. Может быть очень хорошо, а может быть холодно и дождливо.

-Жалко. Я уж было намылился... Все, придете завтра забрать заключение.

-А почему сейчас нельзя?

-А потому что шеф на него печать должен шлепнуть. Вы же не ожидали, что шеф будет на месте? Вообще-то, эта печать нафиг никому не нужна. Но у нас приказ, мы всех иностранцев по два круга проводим.

-Зачем?

-А чтоб вам тут жизнь малиной не казалась. Чтоб знали, куда приехали. Может, у кого из вас хватит ума после пары недель мытарств рвануть обратно. Я не про узбеков, я про нормальных людей говорю.

Мне вдруг становится интересно.

-Слушайте, а ведь вы меня даже не проверили.

-Да че вас проверять? В глазах ведь написано: умная, если и балуется чем, то мне об этом точно не расскажет.

-Я ничем не балуюсь.

-Тогда тем более, че вас проверять? Деньги вы по любому уже заплатили.

 

Оказавшись на «свежем» воздухе, я пытаюсь сориентироваться, куда мне идти (пришла я сюда, естественно, опять дворами). Оглядываюсь вокруг и замираю. Передо мной на газончике гуляет женщина с поводком в руках. Перед ней резвятся упитанная бульдожка и... свинка в ошейнике с какими-то блестящими стекляшками. У свинки жесткая черная щетина и розовый пятачок. Периодически женщина издает клич «Варвара, не ешь всякую гадость с земли, сколько раз тебе повторять?», а в ответ раздается оптимистичное «хрю-хрю». Сначала я подумала, что надышалась чем-то в диспансере и у меня глюки. Но стоило мне щелкнуть вспышкой, свинка радостно поскакала ко мне.

-Она раньше боялась вспышек, а теперь наоборот, позирует. Ей 11 месяцев.

-Умная? Говорят, свиньи умные.

Женщина глубоко вздыхает.

-Что ж, она еще молоденькая. Пока дура дурой. Подрастет – посмотрим.

Варвара же в это время активно крутит передо мной задом, как заправская манекенщица, интеллектуальным выражением «лица» она тоже вполне могла бы потягаться с любой моделью. Пока я пыталась щелкнуть непоседливую свинью, в голове у меня наконец-то оформилась до сих пор неясно пульсирующая мысль: я в Москве, только что в первый раз в жизни вышла из наркодиспансера и общаюсь с городской свиньей в ошейнике. По сюрреалистичности ситуации с этим может, пожалуй, сравниться только моя поездка в питерском троллейбусе 4 года назад, когда в метре от меня, у заднего окна, ехал огромный медведь. Медведь все время пытался встать на задние лапы, чтобы смотреть в окно, а хозяин бил его по морде, чтобы он спустился вниз. Кстати, медведь ехал с билетом, совершенно законно. А свинку мне даже удалось погладить в обмен на кусочек сыра. Вот ведь страна, даже свинья тут ничего не сделает без взятки, что уж говорить про право- и здравоохранительные органы...